Побеждает ли Индия в войне против маоистов после десятилетий кровопролития?

Возможно ли, что многолетнее восстание в индийских джунглях наконец подходит к концу?

На прошлой неделе в Чхаттисгархе, центральном штате Индии, был ликвидирован Басавараджу, наиболее разыскиваемый маоист, вместе с 26 его соратниками в результате масштабной операции по обеспечению безопасности. Министр внутренних дел Индии, Амит Шах, охарактеризовал это как «самый решительный удар» по мятежу за последние три десятилетия. В ходе столкновения также погиб один полицейский, сообщает Би-би-си.

Смерть Басавараджу является не только тактической победой, но и символизирует прорыв последнего оплота маоистов в Бастаре, районе, который с 1980-х годов служил основным центром их сопротивления.

Маоисты, известные также как «наксалиты» в честь восстания 1967 года в Наксалбари (Западная Бенгалия), на протяжении многих лет перегруппировывались, создавая так называемый «красный коридор» через центральную и восточную Индию — от Джаркханда на востоке до Махараштры на западе, охватывая более трети страны. Бывший премьер-министр Манмохан Сингх назвал это движение «величайшей внутренней угрозой безопасности» Индии.

С начала 2000-х годов вооруженный конфликт за установление коммунистического правления унес почти 12 000 жизней, согласно данным South Asian Terrorism Portal. Повстанцы утверждают, что борются за права коренных народов и бедных фермеров, ссылаясь на длительное пренебрежение со стороны государства и лишение прав на землю.

Маоистское движение, официально именуемое «Левым экстремизмом» (ЛЭ), сформировалось в 2004 году в результате объединения нескольких ключевых марксистско-ленинских групп в Коммунистическую партию Индии (маоистскую). Его корни уходят в крестьянское восстание 1946 года в Телангане.

На фотографии, сделанной 16 марта 2025 года, запечатлены сотрудники окружной резервной гвардии (DRG) Санджана Ядав и Анджила Миндж, проводящие учения на своей базе в Дантеваде, Чхаттисгарх. Индийское правительство ведет широкомасштабное наступление на последние остатки наксалитского восстания, начавшегося почти 60 лет назад. С начала 2024 года силовики убили рекордное количество предполагаемых повстанцев — около 400.

Сейчас, с обещанием премьер-министра Нарендры Моди положить конец маоизму к марту 2026 года, повстанческое движение оказалось на распутье: означает ли это действительно его конец или просто еще одну паузу в долгой истории насилия?

«Будет период затишья. Однако марксистско-ленинские движения переживали подобные трудности и в 70-х годах, когда были убиты их лидеры, но наксализм продолжает существовать», — считает Н. Венугопал, журналист и социолог, который долгое время наблюдает за движением, оставаясь одновременно и его критиком, и сторонником.

С другой стороны, высокопоставленный чиновник министерства внутренних дел Индии, М. А. Ганапати, утверждает, что:

«Маоистское движение было идеологической борьбой, но эта идеология теряет популярность, особенно среди молодежи. Образованная молодежь больше не интересуется ей».

В последнем отчете министерства внутренних дел отмечается, что количество случаев насилия, связанных с маоистами, сократилось на 48% — с 1136 в 2013 году до 594 в 2023 году, а число жертв снизилось на 65% — с 397 до 138.

Тем не менее, документ также сообщает о небольшом увеличении потерь среди сил безопасности в 2023 году по сравнению с 2022 годом, что связано с активизацией операций в основных районах маоистов.

Чхаттисгарх остается наиболее пострадавшим штатом, где произошло 63% всех инцидентов, связанных с левым экстремизмом, и 66% связанных с этим смертей. Следующий по уровню насилия — Джаркханд, на который приходится 27% инцидентов и 23% смертей. Остальные случаи зарегистрированы в Махараштре, Одише, Мадхья-Прадеше и Бихаре.

Очевидцы вспоминают об атаке маоистов в Чхаттисгархе в 2023 году, в результате которой погибли 10 полицейских. Упадок маоизма в Чхаттисгархе, его базе, дает важные подсказки о более широком спаде движения.

Ганапати подчеркивает, что еще десять лет назад полиция штата считалась неэффективной.

«Сегодня целенаправленные операции под государственным руководством, поддерживаемые центральными военизированными формированиями, изменили правила игры. Военизированные формирования контролируют территорию, а государственные силы собирают разведданные и проводят целевые операции. Существует четкое распределение ролей и координация действий», — добавляет он.

Ганапати также указывает на то, что доступ к мобильным телефонам, соцсетям и улучшенной инфраструктуре сделал людей более информированными и менее склонными поддерживать вооруженные группы.

«Люди стали более амбициозными и чувствуют себя частью внешнего мира. Маоисты больше не могут скрываться в удаленных джунглях, оторванные от новых социальных реалий», — говорит он.

«Без широкой поддержки ни одно повстанческое движение не сможет выжить», — добавляет он.

Бывший сторонник маоизма, пожелавший остаться анонимным, указывает на более глубокие проблемы, лежащие в основе упадка движения: политический разрыв.

«Они смогли добиться реальных изменений — социальной справедливости в Телангане, объединения племен в Чхаттисгархе, но им не удалось создать сплоченную политическую силу», — утверждает он.

По его мнению, в основе провала лежит устаревшее революционное видение: создание изолированных «освобожденных зон» вне контроля государства и «теория затяжной народной войны».

«Эти зоны функционируют лишь до тех пор, пока государство не предпримет ответные меры. В противном случае они распадаются, и тысячи людей гибнут. Необходимо задаться вопросом: можно ли действительно возглавить революцию из удаленных лесных массивов в современном обществе?»

Политический документ КПИ (маоистской) 2007 года продолжает придерживаться стратегии создания «освобожденных зон» и «окружения городов сельской местностью», однако сторонник заявляет: «Это больше не актуально».

Партия всё еще поддерживает некоторую народную поддержку в нескольких изолированных районах, в основном в племенных регионах восточной Махараштры, южного Чхаттисгарха, а также в частях Одиши и Джаркханда, но не имеет серьезной военной базы.

Постоянные операции государственных сил значительно ослабили военную инфраструктуру маоистов на юге Чхаттисгарха. Лидеры и бойцы регулярно уничтожаются, что отражает растущую неспособность повстанцев защищать себя.

Венугопал считает, что необходимо переосмыслить стратегию, а не отказываться от неё.

По его мнению, подпольная борьба все еще актуальна, но «реальная проблема заключается в том, как совместить ее с предвыборной политикой».

Ганапати, напротив, не видит особых перспектив для маоистов в ближайшем будущем и считает, что пришло время для нового подхода — диалога.

«Им следует рассмотреть возможность переговоров сейчас, возможно, даже без условий, или выдвинуть свои требования и позволить правительству их рассмотреть. Сейчас самое время обратиться к правительству, вместо того чтобы без необходимости жертвовать своими ресурсами», — говорит он.

Маоисты сохраняют поддержку в Андхра-Прадеш и Телангане со стороны основных политических партий. В Телангане как правящая партия Конгресс, так и оппозиционная Bharat Rashtra Samithi (BRS) поддерживают призывы к прекращению огня, вместе с 10 небольшими левыми партиями — эти усилия рассматриваются как способ защиты оставшихся лидеров и членов группы.

Маоистское движение, имеющее корни в борьбе против кастового угнетения, все еще сохраняет социальную легитимность в некоторых частях этих штатов. Активисты гражданского общества также поддерживают движение за мир.

«Мы, вместе с другими правозащитными группами, требуем двухступенчатого процесса — немедленного прекращения огня с последующими мирными переговорами», — заявил Ранджит Сур, генеральный секретарь «Ассоциации по защите демократических прав» из Калькутты.

Маоистские регионы остаются устойчивыми, отчасти благодаря богатым природным ресурсам, что делает их ареной интенсивных конфликтов. Венугопал считает, что это ключ к сохранению присутствия КПИ (маоистов).

Например, по данным Министерства горнодобывающей промышленности, Чхаттисгарх является единственным в Индии производителем оловянных концентратов и формовочного песка, а также ведущим источником угля, бокситов и железной руды. На его долю приходится 36% запасов олова, 20% железной руды, 18% угля, 11% доломита и 4% запасов алмазов и мрамора в стране. Однако, несмотря на огромный интерес, горнодобывающие компании — как международные, так и местные — долгое время сталкивались с трудностями в получении доступа к этим ресурсам.

«Транснациональные корпорации не могли войти, поскольку маоистское движение, основанное на лозунге «Джал, Джангал, Джамин (Вода, Лес, Земля)», утверждало, что леса принадлежат племенам, а не компаниям», — отмечает Венугопал.

Тем не менее, согласно официальным источникам, в связи с ослаблением позиций маоистов по меньшей мере четыре рудника в Чхаттисгархе должны перейти к «предпочтительным претендентам» после успешных аукционов в мае.

Венугопал полагает, что сопротивление не исчезнет со смертью маоистских лидеров.

«Лидеры могут пасть, но гнев останется. Везде, где есть несправедливость, будут возникать движения. Мы больше не можем называть это маоизмом, но они будут».